Я довольно редко захожу сюда. Мне сложно объяснить этот процесс, как будто я это не просто я, а я и другая я. Мы довольно часто вечерами ведем беседы, разбираем события, чувства, поведение. Пытаемся все разложить хоть немножко по полочкам. Когда я была младше, это давалось мне значительно проще, казалось, что на полках есть специально выделенное местечко для каждого события, надо его только найти. А теперь, став старше я понимаю, что его надо не найти, а освободить, выбросив старые вещи, что-то пододвинув, что-то убрать и это вовсе не так уж легко. Я сижу, обложившись вокруг событиями и эмоциями, как книгами, запутавшись, куда и что поставить, что выкинуть, о чем забыть и меня накрывает отчаяние. Потом рядом оказывается мое второе я, более спокойное, уверенное в себе, та, какой я бы хотела быть. Хладнокровие, решительность, прямолинейность. Она ничего не делает, просто сжимает мое плечо и заставляет сесть, составить список. Со списками, разгребаясь, выработав план действий всегда все делается проще, механически, без эмоций, без истерик и чаяний.
Но меня не покидает чувство, что я начинаю нуждаться в этих списках, в этих планах, четкой последовательности действий куда больше, чем следовало бы. Завишу от них. Я тотчас же припоминаю тех людей, которым необходимо энное количество раз включить и выключить свет в комнате, прежде чем выйти. Я боюсь оказаться среди них. Я боюсь потерять себя, любую из своих частей.
Может быть тому виной двуликое мое сердце? Может быть оно, ощущая на протяжении всего своего существования глубокую любовь лишь к двоим людям породило во мне две натуры? Одна - уже несколько лет безумно влюбленная в мужчину, однажды просила его о поцелуе, совершенно уже не в состоянии вспомнить, какой он был на вкус, какие были его губы. Иногда она думает о том, что стоит как-то задержать его, заставить обернуться, вглядеться, может быть подумать о том, что могло бы быть, будь он внимательнее, поцеловать, страстно, запомнить вкус поцелуя, насколько грубее его губы по сравнению с... Однако есть другая я, которая в такие моменты взывает к разуму, к логике. Она нашептывает первой моей сущности, крепко сжимая ее со спины стальными объятиями о гордости, о морали. О том, что не стоит отвлекать человека от жизни, от его проблем своим существованием. Что не стоит своим существованием, своим желанием выдавать всю низость и слабость своего характера. И в такие минуты я иду рядом с этим человеком, держа спину прямо, не сбавляя шага, не вымолвив ни слова, слушая его сбивчивую речь. Самое страшное, чего боюсь вторая я, это уловить какие-то ложные знаки внимания. Ей страшно, что я буду сидеть, уставившись взглядом в одну точку, вспоминать каждую такую деталь, анализируя, наполняя свою душу надеждой и не пуская ее в мои мысли, в мои чувства, игнорируя ее и ее здравый смысл.
Но никто не идеален, и она - не исключение. С ее стальным характером, логикой, разумом, она, однако же, грезит о другой, о женщине. Женщине прекрасной шоколадом своих глаз, внимательных и задумчивых. О женщине, чья страсть, не менее пылкая и обжигающая так же прячется под толстой коркой льда и снега. Она сгорает, вспоминая ее мягкие губы, шелковые волосы. Она скучает по тихому шепоту и смеху в темноте комнаты. Ее убивают воспоминания о теплых снах в объятиях этой женщины, когда ты чувствуешь запах ее тела, волос, кажется даже - мыслей. И Это ее разъедает насквозь ощущение одиночества, которое я пытаюсь заполнить каждый раз и каждый раз - неудачно, пугаясь, отдаляясь и ловя себя на мысли о том, что ни я, ни она не можем никого полюбить...
Почему Леди Клеве? Может потому что как и ей мне суждено остаться одной? И, как и ей, мне необходимо найти для себя то занятие, которое бы удовлетворило страсть нас обеих, достаточно, что бы не сжигать, не разрушать нас изнутри? Как мне быть? Куда мне деть себя, и как избавиться от ее шепота в моем голове, который каждый раз, когда я думаю о тех самых, возможно упущенных шансах и жестах, убеждает меня о моей глупости и нелогичности?
Я чувствую приближение зимы. Холодные перестукивания серых туч над головой, тихий звон снежинок, падающих в объятия друг друга. Я чувствую это время даже сквозь теплое солнце и грязные лужи под ногами я вижу гололед и мороз, огромные алые банты, горячий глинтвейн в ладонях. И не могу не думать о жарких поцелуях. Это уже не ново, это классика отношений и ощущений. Рождество, ночь, свечи и камин, шум голосов, пышные платья и жаркие поцели в едва освещенной зале, что бы никто не услышал, не зашел, не узнал. Мне бы хотелось быть одной из тех, кто бы соблазнял чужих девушек, совращая их на страстные действия, на открытость поведения и не только. Но... Я не такая.